РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС а чо тебя так Америка волнует..мне вот она фиолетова...Люди целый год ждут Прямую линию, чтобы сортир в сельской школе починить, а им про Украину и НАТО рассказывают.
Мать вашу, дожили. Уже для починки сельской школы - ВВП нужен. Сами то уже полные импотенты? Хотя наверное да. Смотришь катаклизмы в России - МЧС и армия трудят, а местные стонут - ой плохо, ой залили, ой администрация. Смотришь - Грецию, Сирию - МЕСТНЫЕ разгребают завалы и радуются когда армия ПОМОГАЕТ.
Мелочные придирки. Вы бы просто промолчали если она была назначена « по симпатии». Все же вы в комментах молчали, когда «Стульева» назначили.
Рассказ Сергея Довлатова «Двести франков с процентами» был опубликован в журнале «Костер» в 1976 году и после этого не переиздавался. На окраине Парижа в самом конце грязноватой улицы Матюрен-Сен-Жак есть унылый пятиэтажный дом. Под чердаком его снимал мансарду высокий кудрявый юноша с азиатскими глазами. Утром он с потертым бюваром торопился в канцелярию герцога Орлеанского, где служил младшим делопроизводителем. Локти его тесного сюртука и колени панталон блестели. Юноша замазывал предательски лоснящиеся места чернилами. Чернил в канцелярии герцога Орлеанского хватало с избытком. Питался он скверно, луком и разбавленным вином (во Франции плохое вино дешевле керосина). Юноша ненавидел лук и был равнодушен к вину. Напротив его дома был маленький трактир. Над дверью висела сосновая шишка из меди размером с хорошую тыкву. Заведение так и называлось — «Сосновая шишка». Иногда после работы юноша заходил сюда и долго вдыхал аромат жареной картошки. Потом небрежно говорил хозяину: — Заверните-ка... — Но вы и так должны мне сорок франков! — негодовал папаша Жирардо. — Вот погодите немного, — заверял его юноша, — скоро я разбогатею и щедро вам отплачу. В результате он уносил к себе в мансарду немного жареной картошки. Его долг папаше Жирардо все увеличивался. И вот, в один прекрасный день высокий кудрявый юноша с азиатскими глазами исчез. Его комнатушку под чердаком занял другой молодой человек в таких же лоснящихся холщовых панталонах. Шли годы. Трактир «Сосновая шишка» приходил в упадок. В бедном студенческом квартале трактирщику с добрым сердцем разбогатеть нелегко. Наконец папаша Жирардо заколотил ставни. Теперь он промышлял с маленьким лотком в аристократическом квартале Сен-Жермен. Может быть, кто-нибудь из богачей, утомленных трюфелями и шампанским, захочет отведать жареной картошки? Как-то раз возле него остановился фиакр, запряженный парой гнедых лошадей. Сначала высунулась нога в козловом башмаке с серебряной пряжкой. Затем появился весь господин целиком. Вишневого цвета фрак, белоснежное жабо, и над всем этим — курчавые седеющие волосы и молодые азиатские глаза. Святая Мария! Папаша Жирардо узнал бедного юношу из мансарды. И тот узнал своего кредитора, обнял его и прижал к широкой груди, стараясь не помять жабо. — Я, кажется, что-то задолжал тебе? — спросил нарядный господин. — Ровно двести франков, — ответил торговец, — деньги сейчас были бы очень кстати! — Денег у меня при себе нет, — заявил господин, — нашему брату не очень-то много платят. Но я щедро расплачусь с тобой, дружище. Я расплачусь с тобой... бессмертием! И, хлопнув изумленного торговца по плечу, он исчез в роскошном подъезде, возле которого дежурил угрюмый привратник в ливрее с золотыми галунами. Прошло три месяца. Папаша Жирардо возвращался домой. Сегодня ему не удалось продать ни единой картофелины. Видно, трюфели и шампанское не так уж быстро надоедают аристократам. Он свернул за угол и обмер. Десятки шикарных экипажей запрудили улицу Матюрен-Сен-Жак. Возле заколоченных ставен его кабачка толпился народ. Нарядные господа в блестящих цилиндрах колотили в запертые двери лакированными штиблетами, восклицая: — Открывай скорее, наш добрый Жирардо! Мы проголодались! — В чем дело? — произнес торговец. — Чему я обязан! Какой-то щеголь с удивлением посмотрел на него. — А ты не знаешь, старик? Да ведь это «Сосновая шишка»! Самый модный кабачок Франции! — Вы смеетесь надо мной! — взмолился бедняга Жирардо. Щеголь достал из кармана томик в яркой обложке. — Читать умеешь? Папаша Жирардо кивнул. Щеголь раскрыл книжку. — «Жизнь теперь представляется в розовом свете!..» — воскликнул герцог. Затем он и его друзья направились в кабачок «Сосновая шишка» на улице Матюрен-Сен-Жак, где достопочтенный мэтр Жирардо чудесно накормил их..." — Назовите мне имя сочинителя! — вскричал потрясенный торговец. И услышал в ответ: — Александр Дюма!
«Желудок умнее мозга, потому что желудок умеет тошнить, мозг же глотает любую дрянь.» Чингиз Айтматов
"В Мышкинском районе есть уникальная народность - кацкари. У них свой говор, свои сказки, предания, своя идентичность, и живут они там с древних незапамятных времен. В деревне Мартыново есть целый музейный комплекс крестьянских изб конца XIX - начала XX столетий. "В трапезной избе Музея кацкарей можно отведать щей, томлёной картошки, топлёного молока, прежонцов-пирогов и наивух-блинов из русской печки – настоящий обед крестьянина-кацкаря. Здесь же взрослых посетителей ждёт народный театр коменничаний, а детей – познавательная игра-викторина «Праской кацкарь!» О кацкарях пишут статьи, рассказывается о них и в Википедии. Кацкарям помогает администрация Мышкинского района. Кацкари - местная достопримечательность. Пишут, что "наконец-то после советского забвения кацкари вновь обрели свою идентичность". А придумал кацкарей двадцать лет назад местный учитель и краевед Сергей Темняткин. И кацкая идентичность, и кацкий язык, и кацкие предания и сказки - все это дело рук Темняткина. Он умудрился сделать в местной газете рубрику "Кацкий язык", где описывает этот диалект, ввел в местной школе уроки кацковедения, организовал пресловутый музей и возит сюда туристов автобусами смотреть на кацкую экзотику. В то, что их предки - кацкари, поверили даже местные. Темняткин - абсолютно гениальный мужик. Он гораздо круче пресловутого доктора Мануэля Элисальде, придумавшего в дебрях Филиппин затерянное племя тадасай-манубе, членов которого играли абсолютно цивилизованные современные люди, и годами водившего за нос мировую общественность и персонально команданте Маркоса с его супругой Имельдой. Доктор Элисальде, хоть и не извлек существенной выгоды из своей аферы, скрывшись после разоблачения бесследно, все же производит впечатление нечистого на руку человека. А Темняткин - настоящий чудак из числа тех, кто меняет мир, как минимум, вокруг себя. Вот, например, начало кацкого мифа. Придумал его, разумеется, Темняткин. Уже по этому отрывку видно, что чувак - большой молодец. "Дарома хороброму! В тёмке безлунной ночи, аккурат в мёртвой час, у хороброго верняком хватит духу взойти одинёшенькю в нарушенную ригу. А тамотки ждёт-дожидаётся ёго закомелистая — от стлани до потолока — Лягва, и в ейном роте пальмо горит! Хороброй не наполохается; хороброй промаскалит скрозь пальмо прямо, и сгинёт всё… " Перевод неизвестных слов: дарома — хорошо закомелистой — крупный, широкоплечий лягва — лягушка наполохаться — напугаться нарушенной — брошенный пальмо — пламя промаскалить — пройти рига — сарай для сушки и обработки зерновых и льна стлань — пол"(с)
"Полиция Греции, которая нашла похищенный шедевр Пикассо "Голова женщины" стоимостью в €20 миллионов, первым же делом уронила его на пол." Хорошо, что Пикассо не был стеклодувом.
Талантливые друзья наши из местечка "Малино" под Зеленоградом сделали: Есть палец указательный и палец объяснительный. Первый показывает куда, а второй объясняет как туда попасть...
Константин Паустовский и его кот О сложных взаимоотношениях Паустовского с котом рассказывала жена Константина Георгиевича Татьяна Алексеевна. Сам Константин Георгиевич в продолжение всего этого ее рассказа молчал. Если кот, — рассказывала она, — вспрыгивает на его рабочий стол и ложится на рукопись, над которой он в данный момент работает, Константин Георгиевич спокойно продолжает писать, располагая строчки сочиняемого им рассказа так, чтобы они обтекали туловище животного, не мешая ему наслаждаться согревающим его теплом настолько лампы. Но вот настает момент, когда незанятая телом кота часть бумажного листа уже заполнена и надо начинать новый. Положение становится безвыходным, и тогда писатель, желая продолжить творческий процесс, кричит: — Таня! Прогони кота! — Константин Георгиевич, это правда? — спросил я. Он молча кивнул. — Но почему же вы сами его не прогоните? — А зачем мне портить с ним отношения? Бенедикт Сарнов. «Перестаньте удивляться! Непридуманные истории»