Есть ли жизнь на Марсе?

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Друзья!
Поздравляю всех постоянных и случайных читателей этой темы с Новым годом!
Желаю счастья, здоровья, успехов и счастья, потому что счастья не бывает много!
Ура!

 

Для поднятия новогоднего настроения нате вам весёлый новогодний рассказ.
Действующие лица реальны. Сюжет основан на реальных событиях.

Ёлка

Было жарко... Борода, сделанная из какой-то белой синтетической мочалки, закрывала половину лица, из-под сползшего на лоб красного колпака по густо измазанным губной помадой щекам стекали капли пота и скрывались под ненавистной, пропахшей этой же помадой бородой. Я только что лихо отплясывал вокруг ёлочки в хороводе с первоклашками, а теперь наконец-то присел на пенёк, чтобы перевести дух и выслушать картавый спотыкающийся стишок очередного чубатого малыша.
Ещё час назад всё виделось мне в радужном свете. Мы сидели в пионерской комнате с висящим на стене большим портретом Владимира Ильича, Инка Сомина густо мазала мои щёки и нос кроваво-красной губной помадой, Зуевский пытался дуть в пионерский горн, издавая из него неприлично пукающие звуки, Ирка в изящно облегающей футболке волновала моё воображение, неторопливо облачаясь в костюм Снегурочки.
Я был ещё в полосатой тельняшчатой майке-безрукавке — нескладная тощая фигура с худыми плечами и торчащими из них несуразно длинными руками. Это потом, когда на меня надели выданный завхозом красный плюшевый халат, оказавшийся мне вполне по росту, но ровно вдвое шире необходимого, после недолгого консилиума было решено напялить под него ещё и телогрейку. Я стал выглядеть гораздо мощнее, но ни у кого не мелькнуло даже мысли, каково мне будет в халате, телогрейке, бороде и рукавицах кружиться в беззаботном танце среди учеников начальных классов.

— Ребята, — сказала «классная» Любовь Александровна, — нам поручено в этом году провести школьную ёлку.
Это сообщение, прозвучавшее на исходе классного часа, как приговор в конце нудной обвинительной речи, ни у кого поначалу не вызвало энтузиазма.
— А почему мы? — немедленно заныл Зуевский. — Есть же десятый класс.
— А потому что! — как отрубила Любовь Александровна. — Вы же видели этот десятый? Одни хлюпики! Кто будет Деда Мороза играть? Да все они утонут в этом халате, вместе взятые! Хорошо, что у нас в девятом есть Игорь!
И она кивнула в мою сторону. Я оторвался от созерцания медленно кружащихся за окном снежинок и недовольно нахмурил бровь. Гены и сбалансированное питание в школьной столовой предначертали моё незавидное существование. Я был обречён играть в баскетбол, нагибаться при входе в комнату и доставать воробушков. И это в неполные шестнадцать лет! Я перерос отца уже на целую голову, и никто не ведал предела моих возможностей. А ещё мама! Это она прятала шоколадки на шкаф, и я мечтал поскорее вырасти, чтобы заглядывать туда, не вставая на табуретку. Остерегайтесь мечтать, ибо мечты сбываются!
— Я против, — встать из-за парты с первого раза не получилось, потому что ноги упёрлись в неё коленками снизу, и мой возглас утонул в гуле возбуждённых голосов одноклассников.
Странно, но теперь предложение «Любушки», как мы звали математичку «за глаза», вызвало среди девятого «А» нешуточное оживление.
— А я буду Снегурочкой! — вопили одновременно Ирка и Светка Чикунова.
— Я, чур, лисичкой! — вторила им Инка Сомина.
И даже угрюмый Зуевский вдруг вызвался быть волком. За меня уже всё решили, и когда я наконец распутал под партой ноги и возвысился над остальными, мне ничего иного не оставалось, как согласиться...
Последний месяц года выдался напряжённым... Мало того, что заканчивалась вторая четверть, так ещё после уроков мы собирались в пустующей пионерской комнате, писали сценарий, разучивали роли и не переставая смеялись. Щёки болели от беспрерывно растягивающей их улыбки, живот ныл от напряжения, а дыхание вырывалось из груди с резкими свистящими звуками, похожими на позывные закипающего на плите чайника.
Волк Зуевский безуспешно пытался освоить неподдающийся его усилиям горн, я время от времени мучил пионерский барабан и щеголял перед одноклассницами в тельняшке, гордо выпячивая несуществующие ещё на тот момент мускулы. Горн рождал только весьма двусмысленные звуки, барабан издевался над музыкальным слухом девчонок, а моя нескладная праздношатающаяся фигура вызывала лишь их неудержимый смех. Плохо... Ведь Ирка была очень даже ничего, особенно в костюме Снегурочки. Собственно, почти только одно её желание играть подружку Деда Мороза и подвигло меня согласиться на главную роль в школьном новогоднем спектакле. Неважно как, но я буду рядом с Иркой не только на переменах, но и после уроков!
В конце концов, роли были разучены. Волк по сценарию говорил мало, потому что никак не мог полностью запомнить текст, а только строил козни и мешал доброму Деду Морозу со Снегурочкою принести подарки заждавшимся их детям. Злодею помогали лисичка Инка Сомина и Светка Чикунова, которую мы всеобщим голосованием исключили из снегурочек и произвели в старуху Шапокляк. Были ещё и другие роли, второстепенные — снежинки, лесоруб, снеговик, зайчишка-трусишка. Они вообще почти ничего не говорили, а только водили хороводы и танцевали в меру сил и возможности.
Пришла пора примерять костюмы. Инка лучше всех рисовала, поэтому отвечала за грим. Когда она в первый раз намалевала себе и Зуевскому усы и покрасила носы в чёрный цвет, пионерская комната чуть не раскололась надвое от хохота.
Долго наряжали Шапокляк. Получилась она похожей на бомжиху, только картонная шляпка набекрень, украшенная красными бумажными розочками, вызывала нужные ассоциации.
— Розовые розы, — пропел я фальшиво, — Светке Чикуновой!
Нет... Оказывается, можно ещё смеяться, хотя минуту назад казалось, что ресурс смеха выработан на ближайшие пару лет! А Ирка хохотала громче всех и лукаво на меня поглядывала. О! Хвала богам! Она обратила наконец на меня внимание!
И всё бы хорошо, если бы не эта телогрейка... И валенки.

В школьной столовой красовалась огромная настоящая ёлка, украшенная разноцветными гирляндами и помятыми после годового хранения на складе нелепыми бумажными геометрическими фигурами. Я потел за сценой, спрятавшись за поставленными друг на друга столами в ожидании своего выхода. Наивные первоклашки всерьёз переживали за украденную злоумышленниками Снегурочку и изо всех своих щенячьих сил помогали добрым героям вызволить её из цепких негостеприимных лап лесных разбойников.
Я потел, терпел и пыхтел через вонючую бороду на всё это безобразие. «Когда ж это кончится?» - свербила единственная мысль. Но «это» ещё даже и не начиналось.
В честь праздника новоспасённая Ирка в красивом и почему-то розоватом платье великодушно простила преступников, и они все вместе со снежинками, первоклашками, их учителями, лесорубами и прочими снеговиками закружились в весёлом беспорядочном хороводе вокруг пушистой лесной красавицы. Пот заливал глаза, борода по-прежнему отвратительно воняла помадой.
— А теперь, дорогие детишки, — срывая глотку, попыталась перекричать многоголосый писк Снегурочка, — давайте дружно позовём Деда Мороза!
— Де-душ-ка Мо-роз! — вяло и невнятно проверещал хоровод.
Я вытер пот со лба.
— Дедушка не слышит! — сделала логичный вывод Снегурочка-Ирка. — Давайте позовём его погромче!
— Де! Душ! Ка! Мо! Роз! — писк стал немного громче и стройнее.
Даже сквозь фильтр закрывающего уши колпака я услышал приближение своего триумфального выхода. Сердце в волнении затрепетало, и после третьего позывного я решительно шагнул из-за пыльного занавеса.
Зал притих... Непонятная сутулая фигура в сползшем на глаза колпаке и закрывающей почти всё красное лицо мочалке, взмахнув обмотанным мишурой черенком от лопаты, пошатываясь, появилась на сцене, словно родившись из какого-то хлама позади неё. Дитя хаоса сгибалось под тяжестью набитого всякой всячиной мешка из-под сахара за спиной и неуверенно переставляло нижние конечности, обутые в гигантского размера валенки. Детишки робко молчали, не в силах однозначно произвести идентификацию неопознанного существа.
— Дедушка Мороз! — радостно возопила Снегурочка, дабы пресечь все сомнения, и уверенно бросилась мне навстречу. Ребятня оживилась и радостно загалдела.
Три ступеньки отделяли меня от объятий натужно улыбающейся Ирки. Три ступеньки со сцены до паркета актового зала-столовой. Три невидимые из-за проклятой бороды ступеньки.
— Здравствуйте, ребята! — не очень разборчиво провозгласил я из глубины мочалки и шагнул наугад...
Видимо, полы халата, всё-таки, оказались чуть длиннее, чем следовало. Иначе, как объяснить, что в следующий миг я летел, растопырив руки, прямо в широко раскрытые от ужаса Иркины глаза.
Толстая телогрейка значительно смягчила падение. Сам полёт я не помню. Помню только отчаянно возмущённое лицо Снегурочки близко-близко от моего. Я лежал на Ирке невнятной грудой поеденного молью реквизита, а верхом на мне восседал туго набитый всякой всячиной мешок из-под сахара. Весь мир исчез... Её глаза смотрели прямо в мои... Её губы приоткрылись... и капля моего пота скатилась с кончика носа прямо в этот раскрытый розовый бутон.
— П-ф-ридурок! — обдав меня брызгами, злобно прошипели губы, и Ирка, неожиданно сильно изогнувшись всем телом, освободилась от прижавшего её груза.
Снова нажали «плэй», и мир, поставленный на паузу, ожил, зазвучал отчаянно подавляемым многоголосым «ах», засиял десятками вытаращенных от испуга глаз.
— Ай-ай-ай, дедушка, ты не ушибся? — фальшиво запричитала Снегурочка, а лисичка, снеговик и даже тормознутый волк-Зуевский, словно очнувшись от шока, уже спешили помочь мне подняться.
— Пошёл козёл! — громко выкрикнула Инка Сомина, повернувшись к волк-Зуевскому, от чего тот ссутулился и испуганно отпрянул в сторону.
— ...по лесу, по лесу, по лесу, — так же громко продолжала лисичка, повернувшись уже в сторону старухи Шапокляк, — нашёл себе принцессу, принцессу, принцессу.
Давай, коза, попрыгаем, попрыгаем, попрыгаем
и ножками подрыгаем, подрыгаем, подрыгаем!
И в следующий миг мы уже кружились в бешеном хороводе, прыгали, дрыгали, топали, хлопали, словно знаменуя этими дружными и бестолковыми действиями единение злых и добрых сил и благополучный исход непривычно громкого появления Деда Мороза.
Спасения не было! Счастливые первоклашки цеплялись за рукава, хватались за посох, тянули в разные стороны и заставляли выкидывать в танце неимоверные коленца, а тем временем круги плыли перед глазами, пот заливал глаза, и воздух вязнул в вонючей бороде, лишая меня живительного глотка кислорода. Всё, я больше не могу...
— А почему это у нас ёлочка не горит? — вдруг раздался звонкий голос Снегурочки, и сумасшедший хоровод остановился наконец, затих и недоуменно уставился на несчастное дерево.
— Давайте, ребята, громко крикнем: «Ёлочка, зажгись!», — пробасил я, чуть переведя дух.
Но и после третьего негармоничного возгласа хороводящих, несмотря на моё устрашающее потрясание черенком от лопаты, с которого отклеилась половина мишуры и болталась теперь длинным шлейфом, ёлочка не зажглась; зато трудовик со зверской рожей, подавляя в себе матюки, рванул туда, где я пять минут назад потел в ожидании своего звёздного часа.
С громким стуком попадали какие-то стулья, мелькнули спутанные провода, озабоченное лицо трудовика, его кулак, направленный в мою сторону; и спустя пару секунд ёлка, всё же, заполыхала разноцветными лампочками, вызвав изумлённый вздох окруживших её детишек.
Кончина моя была близка... Я обессиленно опустился на шаткую табуретку, которая была обвёрнута ватманом и раскрашена под облезлый пенёк. Щуплый «Буратино» тут же взгромоздился на мои колени и скомкано пробубнил какой-то стишок, всё время норовя ткнуть мне в глаз картонным носом. Я сунул руку в мешок и достал первую попавшуюся конфету. «Буратино» обрадованно шмыгнул настоящим носом и исчез, но следом уже образовалась целая очередь из непризнанных гениев, жаждущих поделиться своими непомерными талантами.
— Звёзды блещут над Кремлём! — вопил мне в ухо очередной «зайчик», и звёзды уже плавали перед моими глазами.
«Нет, никогда больше! Ни за что!» — думал я, автоматически доставая из мешка игрушку.
Но вот мешок почти опустел, я вывернул бороду, чтобы перепачканная помадой сторона оказалась внутри, и, слегка пошатываясь, побрёл к выходу из столовой, вслед за гудящей и жующей конфеты толпой осчастливленных первоклашек.
— Дедушка Мороз, ты забыл поздравить этих милых детишек! — Любушка преградила мне дорогу на выходе. По бокам её жались, крепко держа маму за руки, двое испуганных глазастых малышей лет трёх и пяти от роду.
Я практически на ощупь погладил детей по головкам и сунул мешок за спину, где в него незаметно опустились растрёпанная кукла и пожарная машина с выдвижной лестницей.
Я был выжат как лимон... От меня шёл пар, нет, дым. Ленин с портрета своей комнаты смотрел с язвительным прищуром. Если бы валенки были резиновые, в них бы хлюпал пот. Хорошо, что всё закончилось! Нет, никогда больше...
— Молодцы, ребята! — в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Любушки. — Через час ещё вторые классы, а завтра третьи и четвёртые...
Я закатил глаза и сполз по спинке стула. Прикосновение Иркиных пальчиков привело меня в чувство. Она нежно вытирала платочком пот с моего лба.

— Ребята, — сказала Любовь Александровна, — нам поручено в этом году провести школьную ёлку.
— А почему мы? А как же девятый? — раздался нестройный хор возмущённых голосов.
— А что девятый? Вы их видели? Дети совсем! У вас хоть опыт есть.
— Можно, я буду волком? — спросил Зуевский, а Ирка подмигнула мне левым, нет, правым глазом.

С тех пор мы каждый Новый Год вспоминаем с Иркой эту историю и смеёмся. Дети наши тоже смеются, хоть и не до конца понимают над чем.

 

@Vodopad, с наступившим Новым Годом!
Спасибо огромное за рассказ

 

@Vodopad, какая у вас замечательная тема! Спасибо, что снова начали в ней писать и удалось пережить столько чудесных моментов через ваши рассказы. Восхищаюсь людьми умеющими так ладно и красиво писать.
А собаки ваши просто загляденье!
Мое детство прошло с чёрной немецкой овчаркой Эльзой и глядя на фото ваших прекрасных созданий, столько воспоминаний всколыхнулось.
С удовольствием буду читать и дальше, если вы продолжите делиться своим талантом на форуме

 

@Ksukso, спасибо, приятно!
Писать для меня не проблема. Люблю это дело, только времени не хватает для чего-то серьёзного.
Вот, могу предложить свежеиспечённую новогоднюю сказку.

Настоящий Дед Мороз

По людной площади метался странный и убогий старик в засаленном рваном кафтане и отороченной поеденным молью мехом кролика красной конусообразной шапке. За спиной у него болтался видавший виды рюкзак, набитый, по всему видно, чем-то тяжёлым. Груз прижимал к земле и без того малого ростом старичка.
Вид бродяги был странен и неприятен для спешивших по своим предновогодним делам граждан. Каждый испуганно шарахался в сторону и спешил увернуться от цепких рук старика, норовящих вцепиться прохожему в одежду. Бедолага сильно хромал, и поэтому любой без особого труда уходил от преследования, всего лишь ускорив шаг.
— Подождите! Стойте! — отчаянно взывал к окружающим хромой. — Возьмите подарки!
Чаще всего люди хмурились и отводили глаза. Лишь изредка кто-либо недоуменно притормаживал.
— Какие подарки? — спрашивал кто-либо.
— Отличные подарки! — оживлялся чудик и скидывал к ногам свой рюкзак. — Счастье, здоровье, любовь! Не пожалеете!
— Вот это счастье? — недоверчиво морщил носик народ, начинающий собираться, как это водится, возле чего-то интересного.
— Да! Да-да! — суетился дедок и пластмассовым совочком отсыпал счастье из большого холщового мешка в неаккуратно свёрнутый из серой бумаги кулёк. Счастье выглядело как обычный речной песок. — Нужно рассыпать по дому обязательно до наступления Нового года, и с боем курантов счастье придёт в вашу семью!
— Фи! — брезгливо отворачивалась полная дама в пышном лисьем воротнике. — Не хочу я эту грязь по квартире раскидывать!
Здоровье было похоже на сажу и оставляло чёрные пятна на руках старичка. Любовь напоминала перья из бабушкиной подушки, свалявшиеся и серые. Они становились ещё серее от прикосновения перепачканных здоровьем ладоней ненормального.
— Зачем же вы перья пачкаете? — спросил подошедший высокий молодой человек в строгом чёрном пальто. — Они же грязные стали. Кто их возьмёт?
— Подумаешь, немного измазал, — обиделся старик, — да разве любви помешает толика здоровья?
Люди крутили пальцами у висков, пожимали плечами и уходили по своим спешным предновогодним делам: кто-то ещё не успел купить подарок, кто-то торопился домой к праздничному столу, а кто-то направлялся в украшенный разноцветными гирляндами ресторан. Но никто подолгу не задерживался около дедова рюкзака, и все как один дружно отказывались от протянутых тощими стариковскими руками серых кульков с непонятным содержимым.
И только молодой человек в пальто продолжал стоять рядом, с любопытством наблюдая за манипуляциями старика.
— А сколько стоит вот это? — молодой ткнул пальцем в кулёк с песком.
— Да ты что! — изумился дед. — Разве счастье можно купить за деньги? Это подарок!
— Ну и что, что подарок? Любой подарок тоже имеет свою цену. — возражающий обвёл рукой площадь, вокруг которой сверкали витринами ярко украшенные многочисленные подарочные магазины. — И чем дороже, тем лучше. Кому же захочется принимать дешёвые подарки? А тем более бесплатные.
— Нет! — решительно заявил старик. — Я Дед Мороз, и я не могу продавать то, что обязан дарить людям просто так!
— Ха! — удивился юноша. — Дед Мороз? Не похож! Дед Мороз, он высокий, красивый, с бородой, вон как тот.
Старик повернул голову в сторону витрины, где стоял манекен, одетый в костюм новогоднего волшебника, и с грустью произнёс:
— Эти все ряженые. Я один настоящий.
— А давайте я вам помогу! — предложил юноша после недолгой паузы. — У меня есть диплом мерчендайзера. В этом году получил.
— Ты, наверное, умный, коли такие слова знаешь. Но чем это мне поможет?
— Я умею продавать. Я знаю, как подать товар, чтобы его купили.
— Но я же не продаю... Дарю.
— Неважно! Принцип одинаков. Вот смотрите! — и молодой человек деловито взялся за тесёмку рюкзака. — Во-первых, упаковка. Она должна быть презентабельной. А это что?
Он вынул мешок, на котором белела косо приклеенная бумажка с надписью «Щасте».
— Счастье! — ответил Дед.
— Ага! А это, значит, «Здарове» и «Любоф».
— Они самые. Здоровье и любовь. Это я подписал, чтобы случайно не перепутать.
— Вот именно! Потому и не берут, что сами подписали. Нужно купить красивую упаковку. И вот это, — дипломированный мерчендайзер указал на кособокие кульки из серой бумаги, — заменить на красивые коробочки, перевязанные розовыми ленточками.
— Розовыми? — отрешённо переспросил Дед Мороз.
— Розовыми! Во-вторых, продавец. Как вы выглядите?
— Как я выгляжу? — эхом отозвался старик.
— Плохо! Вы продаё... предлагаете здоровье и счастье, а сами не выглядите ни здоровым, ни счастливым. Разве это вызовет доверие у потенциального покупателя? Ну, получателя товара.
— Так всё правильно! — загорячился дедушка. — Я цельный год с помощью волшебства заряжал в эти мешки здоровье, счастье, любовь. Откуда бы я это взял? Только у себя. По крупицам, по толикам отнимал у себя здоровье это, счастье, опять же, усиливал ворожбой, насыщал, пропитывал. Это ведь моё предназначение — дарить людям счастье, любовь и здоровье.
— А что вы сами не можете своё снадобье принять?
— Ни-ни! Ни в коем разе! Для меня счастье — это людям давать. Только один день в году волшебство действует. А когда люди станут счастливы, здоровы и любимы, тогда мне всё моё и вернётся! Так было испокон веков. Я ведь раньше тоже был таков, — он махнул в сторону витринного Деда Мороза, — но теперя времена другие. Не берут... Вот и не возвращается ко мне оно. Так скоро совсем сгину...
Жалкая фигурка сгорбившись сидела на рюкзаке.
— Дедушка! — помолчав минутку, продолжил молодой человек. — Вы правильно говорите — времена другие. Поэтому и действовать нужно по-другому! У меня к вам коммерческое предложение! Вот моя визитка.
Дед нерешительно взял прямоугольный кусочек бумаги, повертел его в руках и засунул за отворот шапки.
— В следующем году позвоните мне немного пораньше, в начале декабря хотя бы. Привозите товар, я договариваюсь с престижными магазинами, они берут товар на реализацию. Упаковку и рекламу заказываю за свой счёт. И всё! За месяц не только всё распродадим, но и ещё закажем!
— Какой распродадим? Нельзя продавать! Говорю же! Только даром!
— Так вы и отдадите даром. Продавать будут магазины. Им же нужно зарабатывать. И я тоже свою долю получу.
Старик печально смотрел на юношу и качал головой. Площадь почти опустела.
— Нельзя так, нельзя! — бурчал старик под нос. — Только даром! Только я сам, Только в последний день года. Не будет волшебство работать иначе.
— Ну, смотрите... — молодой глянул на часы. — Ого! Мне пора. Подумайте. Времена другие. Сейчас никто даром подарки не дарит. Ценность подарка в цене. А будет работать или не будет — это неважно. До свидания!
— Подожди! — поднял голову Дед Мороз. — Ты что же, ничего не возьмёшь? Уважь старика...
— Хм... Здоровье и любовь у меня есть, а счастье... На счастье заработаю! А впрочем, давайте! — последнюю фразу он добавил, видя как сгорбился и словно ещё более уменьшился в размерах его собеседник.
— Вот и хорошо! — старик суетливо вскочил и высыпал в кулёк добрую половину «щастя» из мешка. — Рассыпь по дому и ровно в полночь...
— Понял, понял, — ответил юноша уже на ходу.
Он снова посмотрел на часы и, ускорив шаг, направился в сторону новостроек. Мусорный бак в ближайшем дворе разочарованно охнул от попадания тяжёлого пакета с песком.
Одинокой согбенной фигуркой сидел старик на рюкзаке посередине площади. Завывал ветер, гонял по земле фантики из-под конфет и теребил жиденькую бородку. Над страной раздался бой курантов, сопровождаемый вспышками фейерверков со стороны многоэтажных новостроек. С каждой вспышкой фигура сидящего становилась бледнее, прозрачнее, подобно тому как исчезает с рассветом отражение комнаты в светлеющем оконном стекле.
— С новым годом! — площадь вдруг наполнилась весёлыми людьми, которые радостно звенели высокими фужерами, танцевали и втаптывали в снег белый прямоугольничек бумаги с трудноразличимой теперь надписью «мерчендайзер».

 

Чудо какая сказка! Спасибо, Игорь!

 

Какая грустная сказка...

 

Ау.
Есть кто живой?

 

У нас пока дачный сезон продолжается...

 

Четвяро живых, значит?
Хорошо...
Я опять с риторическим вопросом: нужно ли оживлять тему?

 

Вопрос действительно риторический, ответ очевиден. Скоро остальные подтянутся.

 

Пиши исчо!

 

А чего тогда писать?
Про себя али вообще?
Пока думаете, выложу-ка про себя, но как бы в виде рассказа как бы для детей.

Царевич-лягух

— Слава! Иди сюда скорее!

Погожий майский день наконец-то заставил поверить в то, что лето не за горами. Солнышко ощутимо пригревало спину через тонкую рубашку, травка вдоль забора уверено высовывала из-под земли свои зелёные пальцы... Нет-нет, мой юный читатель, никаких намёков на оживших мертвецов! История, которую я собираюсь тебе рассказать, очень даже добрая и совсем не страшная. Разве что чуть-чуть сказочная. Посмотри на свой мизинчик. Вот на столько сказочная, а во всём остальном — совершенно правдивая.

В тот самый день я перекапывал вилами участочек под картошку. Земля была плотная — всю зиму здесь бегали мои собаки, трамбовали снег и всё, что под ним. И вдруг в куче перевёрнутой земли что-то зашевелилось. Я глянул и не поверил своим глазам: из комьев слежавшейся почвы, отчаянно работая лапками, выползала... лягушка. Была она крошечной — с половину спичечного коробка, и не очень зелёной, а скорее жёлтоватой, как недоспелый лимон, но живой и самой настоящей земноводной!

— Слава! Иди скорее сюда! — и я уже сам спешил навстречу дочери с зажатым в кулаке живым и щекотно ворочающимся лягушонком.

Кстати, я же должен познакомить тебя со вторым героем этой истории. С первым — лягушкой — ты уже знаком. А это Ярослава — моя дочь. Ей девять лет и она жутко любознательна. Кажется, нет на свете такого вопроса, который она мне не задала. Поэтому неудивительно, что я спешил поразить свою дочь очередным чудом, ведь чем, если не чудом, можно назвать появление живой лягушки из утрамбованной земли?

— Что... это? — только и сумела выдавить из себя дочь.

— Не что, а кто. Не видишь? Лягушонок.

— Откуда ты его взял? — ребёнок удивлённо пучил глазёнки, а земноводный как будто её передразнивал.

— Не поверишь, из-под земли достал!

— А как он туда попал? — тут девочка протянула руку, и я посадил к ней на ладошку маленькое пучеглазое существо.

А ведь действительно! Как лягушонок оказался под землёй? Загадка... Сам загадка сидел смирно и не предпринимал никаких попыток убежать, даже, казалось, не дышал и только изредка моргал, словно давая нам понять, что жив и, по всей видимости, здоров.

— Я думаю, он прискакал к нам на огород осенью, — начал я шевелить мозгами. — Помнишь, когда я картошку копал, долго дождь потом шёл? Вот он и пришёл по мокрой траве и спрятался в куче ботвы, что я кинул между рядков. А был уже конец сентября, ночами подмораживало. Так он и остался здесь, потом я его закидал землёй, потом землю утрамбовали собаки, потом пришли морозы и лягушонок замёрз. А весной оттаял и дождался, пока приду я с вилами и освобожу его из плена.

— А как же он ожил? Почему не умер? — вопросы были логичными.

— Ты знаешь, есть такое животное — сибирский углозуб. Тоже земноводное, похожее на тритона. Так вот, учёные открыли, что он может спокойно оживать после нескольких лет существования в виде ледышки! Представляешь? Живёт он в Якутии, где озёра промерзают до самого дна. Осенью углозуб зарывается в тину да замерзает напрочь. До весны. Приспособился, чтобы выжить.

— И что? Наш лягушонок тоже приспособился? — Слава с уважением посмотрела на приспособленца и погладила его по спинке.

— Почему бы и нет? — я продолжал развивать мысль. — Ведь у нас тоже мелкие болотца промерзают насквозь. Выходит, мы не хуже учёных, раз сами открытие сделали!

Ярослава во все глаза таращилась на открытие.

— Ой, да он же, наверное, голодный! — встрепенулась дочь. — А что едят отмороженные лягушки?

— Насекомых, мух всяких, наверное... Ты права! Как думаешь, сколько времени он не ел? Считай сама: октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март, апрель, май. — я загибал пальцы. — Восемь месяцев! По любому проголодаешься. Но сначала нужно пустить его в воду.

Возле забора, где кран подсоединён к трубе водопровода, постоянно капает вода, и там я выкопал небольшую ямку. Она превратилась в лужу и никогда не пересыхала. Лягушонок радостно нырнул с маленькой ладошки в спасительный водоём, проплыл под водой, смешно дёргая задними лапками, да притаился на бережку под листом лопуха.

— Папа, а ты не думал, что это не простой лягушонок? — спросила Слава, беря меня за руку.

— А какой? — заинтересовался я.

— А если это царевна-лягушка?

— Хм... Не знаю... Короны, вроде, не видать. А как проверить?

— Короны! — хмыкнула в ответ Ярослава. — Это только в сказках царевна-лягушка в короне. А на самом деле — нет. А проверить можно единственным способом. Папа, поцелуй её. Ну пожалуйста!

Вот так так! Не скажу, что меня обрадовала перспектива лобызаться с лягушкой. Но дочь смотрела с мольбой и верила в чудо, а разве можно лишать человека веры?

— Славка... — начал я неуверенно, намереваясь сказать, что она же большая и уже понимает, что... — Я не могу её поцеловать.

— Ну почему, папа?

— Видишь ли, если я её поцелую и она превратится в царевну, то мне нужно будет на ней жениться, но, боюсь, маме эта идея не понравится.

Ребёнок смотрел на меня растерянно, понимая серьёзность моих аргументов, но не желая расставаться с мечтой увидеть чудо.

— Кстати! — осенило меня. — Как ты определила, что это именно царевна? Может быть, это царевич? А что? Царевич-лягух.

— Царевич-лягух? — переспросила дочь, и на лице её обозначилась глубокая задумчивость. — Значит, его может расколдовать поцелуй девушки?

— Конечно! — подтвердил я. — Если это царевич-лягух, то поцелуй девушки снимет колдовские чары и лягушка превратится в человека! И тогда царевич-человек женится на этой девушке.

— Значит, если я его поцелую... — Славка приостановилась и оглянулась на лужу с царевичем.

— Ну, не знаю... Ты же ещё не девушка. Может, волшебство не подействует.

После обеда мы обнаружили лягушонка на том же месте в тени лопуха. Весь оставшийся день царевич-лягух, словно настоящий капитан, катался по луже на корабле — куске пенопласта с воткнутой в середину палубы палочкой вместо мачты. Вёл себя царевич не по-царски, всё время норовил сбежать с корабля, как последняя крыса. Но деваться ему было некуда — море размером всего в полшага — и каждый раз беглец бывал тут же пойман сноровистой детской ручонкой и водворён на место.

Вечером ощутимо похолодало. Я присел на завалинку, вдохнул чистый загородный воздух и невольно восхитился великолепными красками догорающего закатного зарева. Было удивительно тихо. Не лаяли собаки, не чирикали воробьи, не колыхались от ветра ветки яблони, только где-то далеко лесная кукушка щедро накукукивала кому-то долгие года.

«А всё-таки неплохая планетка нам досталась!» — подумал я удовлетворённо и выглянул из-за угла дома посмотреть, чем занята дочь.

— Ну что, царевич-лягух, — отчётливо донёсся до меня громкий шёпот, — ты готов?

Слава держала лягушонка на ладони, а потом поднесла его близко-близко к лицу, зажмурилась и... поцеловала. Я сидел не дыша, боясь спугнуть мгновение. Дочь открыла глаза, несколько секунд с надеждой смотрела на лягушонка, потом вытерла губы рукавом, вздохнула и произнесла упавшим голосом:

— Ладно... иди, — с этими словами она выпустила царевича в росистую траву. — Приходи лет через десять.

Я неслышно встал и просочился в дверь. Через минуту пришла Славка.

— Ну и как там твой царевич-лягух? — преувеличенно бодро спросил я.

— Да какой царевич, пап? Такой большой, а в сказки веришь! Обычная это лягушка. Я её отпустила на волю, нельзя же столько над животным издеваться.

 

Конечно!
Интересно почитать про вашу жизнь, быт, стройку, благоустройство и т. п.